И здесь, в кабинете майора, смерть не кажется мне ни возвышенной, ни великой, ни героической, ни трагичной.
А. Сент-Экзюпери, «Военный летчик»И вышел из кабинета, чтобы взглянуть, как работают люди, - ночной страж, бодрствующий над доброй половиной мира.
А. Сент-Экзюпери, «Ночной полет»Войдя с пачкой бумаг в свой кабинет, Ривьер почувствовал ту острую боль в правом боку, которая вот уже несколько недель не давала ему покоя.
А. Сент-Экзюпери, «Ночной полет»Вечером, в кабинете, перед пачкой путевых листов особенно остро ощущаешь этот неписаный закон.
А. Сент-Экзюпери, «Ночной полет»В этом кабинете, еще более холодном, чем другие комнаты, ее губы опять задрожали.
А. Сент-Экзюпери, «Ночной полет»Ривьер в своем кабинете ощущает ту горькую опустошенность, которую познаешь только в часы великих бедствий, когда судьба освобождает человека от необходимости что-то решать.
А. Сент-Экзюпери, «Ночной полет»В просторном кабинете с темным блеском паркета и тяжелой зеленой портьерой сидел человек в сюртуке с генеральскими эполетами.
К.К. Сергиенко, «Бородинское пробуждение»Когда его нет, папа занимает комнату под кабинет.
К.К. Сергиенко, «Дни поздней осени»Дима все в пол смотрел, потом отец его с дедушкой ушли в кабинет, а мы остались в гостиной.
К.К. Сергиенко, «Дни поздней осени»Те же томные взоры, сосредоточенные на портрете Тургенева в кабинете литературы.
К.К. Сергиенко, «Дни поздней осени»Окно его кабинета смотрело через канал в нашу сторону.
К.К. Сергиенко, «Кеес адмирал Тюльпанов»В кабинете при двух свечах за большим столом кто-то сидел.
К.К. Сергиенко, «Кеес адмирал Тюльпанов»Сказал, что отец Антонио не выйдет из кабинета и многих ещё, наверное, примет за ночь - такая работа у этого комиссара, - а днём он уже будет в другом месте.
К.К. Сергиенко, «Кеес адмирал Тюльпанов»Впоследствии выяснилось, что чашка звонка висела прямо у директора в кабинете.
К.К. Сергиенко, «Самый счастливый день»В кабинете истории он даже принялся создавать муляж Бородинского поля с разноцветными полками воюющих сторон.
К.К. Сергиенко, «Самый счастливый день»В зоологическом кабинете хозяйничали Гончарова и Феодориди.
К.К. Сергиенко, «Самый счастливый день»Я сразу понял, что её присутствие в кабинете не случайно.
К.К. Сергиенко, «Самый счастливый день»Одет бедновато, пальцы в чернилах, но собственный, хоть и крохотный кабинет.
К.К. Сергиенко, «Самый счастливый день»Войдёшь в кабинет, строчат и ещё долго не отрываются от бумаги, кивком указав на стул, а то и вовсе не обращая вниманья.
К.К. Сергиенко, «Самый счастливый день»Крепились, крепились наши подружки, но все-таки осмелились явиться в кабинет генерала.
К.К. Сергиенко, «Увези нас, Пегас»Красный от гнева, ворвался старик Дубосеков в кабинет лейтенанта.
К.К. Сергиенко, «Фарфоровая голова»Лейтенант Ледогоров кумекал у себя в кабинете.
К.К. Сергиенко, «Фарфоровая голова»Три дня лишь прошло с той минуты, когда деловой и спокойный, спокойный и деловой он шёл в кабинет капитана.
К.К. Сергиенко, «Фарфоровая голова»В кабинет тяжёлой походкой вошёл майор Ревунов.
К.К. Сергиенко, «Фарфоровая голова»Так или иначе, к утру следующего дня на карте в кабинете Карнауха прибавилось ещё несколько красных флажков, а майора Ревунова вызвал к себе полковник Чугун.
К.К. Сергиенко, «Фарфоровая голова»Давайте лучше посетим кабинет профессора Драгосмыслова, большую светлую комнату со множеством самых разнообразных шкафов, от маленьких до огромных.
К.К. Сергиенко, «Фарфоровая голова»Фарфоровая Голова очутилась за дверцей шкафа в кабинете профессора, а остальные там, где находились до этого, - в квартирах, подвалах и на прилавках.
К.К. Сергиенко, «Фарфоровая голова»Итак, он впервые изведал горечь любовной неудачи; он часами сидел один у себя в кабинете, погруженный в мрачные размышления.
Т. Драйзер, «Трилогия желания. Стоик»Когда Сиппенс вошел в кабинет и увидел веселого, оживленного и прямо-таки сияющего Каупервуда, он просто остолбенел от удивления, не веря собственным глазам.
Т. Драйзер, «Трилогия желания. Стоик»Так по крайней мере он надеялся и именно с таким чувством вошел в кабинет и увидел перед собой великого человека, восседавшего за необъятным письменным столом из палисандрового дерева.
Т. Драйзер, «Трилогия желания. Стоик»