Обезьяны, соскочив с антилопы, бросились в партер.
Е.С. Велтистов, «Приключения Электроника. Часть 1 - Электроник-мальчик из чемодана»Только те, кто сидел в партере, догадались, что вместо оркестра, играл мальчик.
Е.С. Велтистов, «Приключения Электроника. Часть 3 - Победитель невозможного»И, входя однажды вечером в партер в Мариинском театре за несколько минут до поднятия занавеса, вдруг увидал и его и ее.
И.А. Бунин, «Тёмные аллеи»Она, держась легко и стройно в высокой прическе белокурых волос, оживленно озиралась кругом - на теплый, сверкающий люстрами, мягко шумящий, наполняющийся партер, на вечерние платья, фраки и мундиры входящих в ложи.
И.А. Бунин, «Тёмные аллеи»Двери театра были открыты настежь, но в партере, усеянном фесками, стояла одуряющая духота.
И.А. Бунин, «Тень птицы»Страстно завыл и загудел оркестр, и араб, приложив одну руку к сердцу, а другую, дрожащую, вытянув, разразился такими гнусавыми воплями, что весь партер затрепетал от рукоплесканий.
И.А. Бунин, «Тень птицы»На сцене певица, блестя обнаженными плечами и бриллиантами, нагибаясь и улыбаясь, собирала с помощью тенора, державшего ее за руку, неловко перелетавшие через рампу букеты и подходила к господину с рядом посередине блестевших помадой волос, тянувшемуся длинными руками через рампу с какою-то вещью, - и вся публика в партере, как и в ложах, суетилась, тянулась вперед, кричала и хлопала.
Л.Н. Толстой, «Анна Каренина»Вронский вошел в середину партера и, остановившись, стал оглядываться.
Л.Н. Толстой, «Анна Каренина»Нарочно выбрав противоположный от ложи Анны пролет партера, он, выходя, столкнулся с бывшим полковым командиром своим, говорившим с двумя знакомыми.
Л.Н. Толстой, «Анна Каренина»Он сошел вниз в партер и направился прямо к бенуару Анны.
Л.Н. Толстой, «Анна Каренина»Заметив, что на следующий акт ложа ее осталась пустою, Вронский, возбуждая шиканье затихшего при звуках каватины театра, вышел из партера и поехал домой.
Л.Н. Толстой, «Анна Каренина»Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер.
Л.Н. Толстой, «Война и мир. Том 2»Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме.
Л.Н. Толстой, «Война и мир. Том 2»В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Л.Н. Толстой, «Война и мир. Том 2»Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену.
Л.Н. Толстой, «Война и мир. Том 2»Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух.
Л.Н. Толстой, «Война и мир. Том 2»В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины.
Л.Н. Толстой, «Война и мир. Том 2»Ложа Элен наполнилась и окружилась со стороны партера самыми знатными и умными мужчинами, которые, казалось, наперерыв желали показать всем, что они знакомы с ней.
Л.Н. Толстой, «Война и мир. Том 2»Перед началом второго акта в партере показалась фигура Пьера, которого еще с приезда не видали Ростовы.
Л.Н. Толстой, «Война и мир. Том 2»Во время этого акта Наташа всякий раз, как взглядывала в партер, видела Анатоля Курагина, перекинувшего руку через спинку кресла и смотревшего на нее.
Л.Н. Толстой, «Война и мир. Том 2»Все в партере захлопали руками и закричали браво.
Л.Н. Толстой, «Война и мир. Том 2»Шел общий, густой говор; передвигали стульями; слышалось бряцание палашей и картавый французский говор; румяные молодые люди, облокотясь на борты лож, громко хохотали и перебрасывались фразами с партером; кокотки представляли собой целую выставку, но поражали не столько изяществом, сколько изобилием форм и какою-то тупою сытостью; некоторые из них ощипывали букеты и довольно метко бросали цветами в знакомых кавалеров.
М.Е. Салтыков-Щедрин, «Дневник провинциала в Петербурге»