Составить предложение со словом «хотел» в разных значениях

Теперь я уже не хотел бы, чтобы вылет отменили.

Но я хотел бы своевременно получить то, что мне причитается.

Разумеется, я хотел бы верить, хотел бы сражаться, хотел бы победить.

Каждый хотел бы так исполнять свой долг, как его исполняет Ошедэ.

Я хотел бы существовать в той же мере, в какой существует Ошедэ.

Я хотел, чтобы люди были братьями, свободными и счастливыми.

Есть некая общая мера качеств, которыми я хотел бы наделить людей моей духовной культуры.

В час вылета я хотел что-то получить прежде, чем отдал сам.

Я хотел знать, вправду ли этот человек что-то понимает.

Своей суровостью он хотел не поработить людей, а помочь им превзойти самих себя.

В этот вечер, проверяя склад горючего, он совершенно запутался в цифрах, и тот самый кладовщик, которого он хотел поймать на злоупотреблениях, сжалился над ним и закончил за него подсчеты.

Радист хотел было дотронуться до плеча Фабьена, предупредить его, но летчик сам уже медленно поворачивал голову и несколько секунд смотрел в лицо новому врагу; потом, так же медленно, он принял прежнее положение: все те же неподвижные плечи, тот же прижатый к кожаной спинке затылок.

У Робино не было никаких предложений; он просто хотел засвидетельствовать свою добрую волю.

Но обычно выходило так, что Ривьер и слушать не хотел об инспекторских решениях.

Но ведь и в минуту опасности остаешься человеком со всеми человеческими заботами, и я был голоден и хотел пить.

Я уже столько говорил вам о пустыне, что, прежде чем заговорить о ней снова, хотел бы описать оазис.

Автобус отходил только вечером, и весь день Барк мог делать что хотел.

Но, по-моему, суть не в том, что Барк хотел поделиться избытком счастья.

Я хотел разбудить спящего бедуина, но он обратился в почерневший ствол дерева.

Но он не хотел просыпаться, он опять отвернулся к стене и опять погрузился в сон, будто в безмятежный покой материнского чрева, будто в омут, и сжимал кулаки, словно цеплялся там, на дне, за неведомые черные водоросли.

И если хотел чего-то, то вовсе не молока.

Я хотел бы вернуться к себе и сажать деревья.

Но вот ты порвал связь времён, отторг одно поколение от другого, ты захотел, чтобы зрелый человек стал бессмысленным младенцем, забыл всё, что узнал, постиг, перечувствовал, чего хотел и чего опасался; ты предложил вместо нажитой плоти опыта скудную книжную схему и уничтожил живые соки, бежавшие по стволу, - в людях осталось только то, что годится для схемы.

Если этого нет, я напрасно пытаюсь извлечь на поверхность таящийся во мне мир и неуклюже выговариваю то одно, то другое, - так о горе, например, я сказал, что она высока, но хотел сказать о холоде близких звёзд и могуществе ночи.

Я оставил их и поднялся на самую высокую из башен, купающуюся в звёздах, я хотел узнать у Господа, что же такое сон.

Я хотел бы помочь стать цельной той, что обирает мир и кормится репьями, - истинные плоды протягивают нам из-за предела ощутимого, а здесь каждый играет свою игру, и стоит её разглядеть, как остывает сердце.

Значит, я лепил тебя своими обрядами и обычаями, твоими лишениями и обязанностями, неизбежными вспышками гнева и раскаяния, и ты сменил привычное тебе на иное, - в тот давний вечер ты восторгался призраком деревни, теперь ты узнал её подлинную мелодию, ты учил её долго-долго и так не хотел учиться вначале, но теперь она тебя не покинет, так запомни: нелегко становиться человеком.

Сказал, потому что не хотел оставаться в одиночестве.

Я ничего не узнал, но и не хотел ничего узнать, любое знание было бы тягостно мне и не нужно.

И ведь если подумать, ты хотел не приобщиться к Божественному, а развлечения вроде ярмарочного балагана, и теперь коришь Господа.