Я возвращался памятью в детство, чтобы снова почувствовать себя под его высокой защитой.
А. Сент-Экзюпери, «Военный летчик»Ибо и старый приятель, и старые обязательства, и родной город, и память о доме - все выцветает, если ничему больше не служит.
А. Сент-Экзюпери, «Письмо заложнику»И наконец, магнитное поле пустыни порождает безмерно далекие, почти неправдоподобные полюсы: дом твоего детства, который и сегодня живет в памяти; Друг, о котором только и знаешь, что он есть.
А. Сент-Экзюпери, «Письмо заложнику»Тому, о ком так тревожно сегодня ночью твердит мне память, пятьдесят лет.
А. Сент-Экзюпери, «Письмо заложнику»А потом кто-нибудь из них не возвращался, и живым оставалось вечно чтить его память.
А. Сент-Экзюпери, «Планета людей»Старого автобуса давно уже нет, но он и сейчас жив в моей памяти, жесткий, холодный и неуютный.
А. Сент-Экзюпери, «Планета людей»Но в последние дни память стала мне изменять.
А. Сент-Экзюпери, «Планета людей»Опять мне приходят на память эти слова - я не знаю ничего благороднее, эти слова определяют высокое место человека в мире, в них - его честь и слава, его подлинное величие.
А. Сент-Экзюпери, «Планета людей»А потом я понял - и, закрыв глаза, отдался колдовству памяти.
А. Сент-Экзюпери, «Планета людей»Я уже не безымянное тело, выброшенное на берег, я обретаю себя - в этом доме я родился, память моя полна его запахами, прохладой его прихожих, голосами, что звучали в его стенах.
А. Сент-Экзюпери, «Планета людей»И сладостная память о белокурой девушке, оставшейся за песками, там, за тысячи километров.
А. Сент-Экзюпери, «Планета людей»И, склоняясь над чайником, он опять и опять перебирает в памяти бесхитростные картины прошлого - черную землю родного Марракеша, розовые дома, скромные радости, которых он лишился.
А. Сент-Экзюпери, «Планета людей»Все стерлось в памяти, словно следы на песке.
А. Сент-Экзюпери, «Планета людей»А ты, ливийский бедуин, ты - наш спаситель, но твои черты сотрутся в моей памяти.
А. Сент-Экзюпери, «Планета людей»А потом наступает агония: прилив, отлив, - волны памяти бередят сознание, омывают пережитым, вздымаются, опадают, приносят и уносят камешки воспоминаний, звучащие раковины голосов.
А. Сент-Экзюпери, «Цитадель»Она знала: когда-то давным-давно в счастливые времена существовали родники, и выговорила это слово, будто молитву, но не ждала ответа, ибо и Господу молятся по памяти других людей.
А. Сент-Экзюпери, «Цитадель»Кладбище - лучшая память об ушедших, медленно идут люди между могил, отыскивая своих близких, усопший для них - корень в земле, сама земля.
А. Сент-Экзюпери, «Цитадель»Заметка для памяти: не подчинишь работу заранее продуманной идее.
А. Сент-Экзюпери, «Цитадель»Заметка для памяти: беженцы-берберы не желали работать, они лежали.
А. Сент-Экзюпери, «Цитадель»Ибо город этот на памяти людей ни разу не снарядил и ни разу не принял каравана.
А. Сент-Экзюпери, «Цитадель»В его памяти живы камни, по которым он карабкался вверх.
А. Сент-Экзюпери, «Цитадель»Празднуя, ты словно бы оживляешь вновь трудности и радости возникновения дома, деревни, веры, воскрешаешь в памяти затраченные усилия, принесённые жертвы.
А. Сент-Экзюпери, «Цитадель»От него осталась лишь смутная память о каком-то непонятном смятении.
А. Сент-Экзюпери, «Южный почтовый»Мы вышли с тобой из одного и того же детства, и вот сейчас в моей памяти внезапно встает та ветхая, полуразрушенная, обвитая плющом стена.
А. Сент-Экзюпери, «Южный почтовый»Она призывала его из глубины своей памяти.
А. Сент-Экзюпери, «Южный почтовый»Он не тот друг, который живет в ее памяти.
А. Сент-Экзюпери, «Южный почтовый»Свеж в памяти дипломатический марафон, который мне и моим коллегам пришлось пройти на пути к Основополагающему акту, подписанному в Париже в 1997 году.
Е.М. Примаков, «Мир без России»Ведь еще свежо в памяти, как в Афганистане США поддерживали и вооружали воюющих против нас моджахедов.
Е.М. Примаков, «Мир без России»Сын Калева умер от несуразицы, ибо потерянный им когда-то меч слишком долго дремал на дне озера и память его затуманилась.
К.К. Сергиенко, «Белый рондель»Телезвезды у всех на виду, на слуху, но с глаз долой, из памяти вон.
К.К. Сергиенко, «Бородинское пробуждение»